Среда Китта-Тароцци — почему такое название?

Автор: Андрей Алексеевич Авраменко — м.н.с. лаборатории биоинформатики НИИ антимикробной химиотерапии (Смоленск).

***

«Среда Китта-Тароцци» — это жидкая питательная среда для культивирования облигатных анаэробных микроорганизмов, состоящая из мясопептонного бульона, обогащенного экстрактивными продуктами печени животных и содержащего кусочки вываренной печени в качестве поглотителя свободного кислорода. Среда была разработана в начале XX века итальянским патологом Джулио Тароцци (Giulio Tarozzi; 1868-1948), но широкую известность получила благодаря публикациям немецкого ветеринара Теодора Китта (Theodor Kitt; 1858-1941).

Джулио Тароцци родился в 1868 году на Северо-Западе Италии в Турине под самый занавес «рисорджиме́нто» — национально-освободительного движения, которое объединило Аппенинский «сапожок» с островами в новое единое государство, и после которого местные жители перестали быть просто сардинцами, венецианцами или сицилийцами, отныне гордо называя себя итальянцами. В то духоподъёмное время среди молодёжи царили высокие и светлые идеалы служения родине, социальной справедливости и прогресса. Туринские мальчишки с огромным интересом следили, как вокруг города строились химические и текстильные заводы, возводились новые электростанции, и все они поголовно мечтали стать инженерами, чтобы, получив образование, принести пользу своей нищей аграрной стране; но юный Тароцци избрал для себя другой путь. Помимо проведения ускоренной индустриализации власти новоиспечённой Италии озаботились ещё и вопросом формирования национального самосознания: из истории независимых королевств и герцогств извлекались имена выдающихся полководцев, художников,  учёных и провозглашались «цветом итальянской нации»; их образы превозносились в обществе, на их примерах воспитывалось подрастающее поколение. Так, ещё в школе на уроках биологии Джулио узнал о Луиджи Сакко (пионере вакцинации против оспы), Филиппо Пачини (первооткрывателе холерного вибриона) и многих других итальянских медиках; он твёрдо решил, так же как и они, посвятить свою жизнь самоотверженной борьбе с эпидемиями.

Во второй половине XIX века в Турине сложилась сильная медицинская школа — профессора университета активно пропагандировали гигиену и помогали развитию общественного здравоохранения. Талантливого и целеустремлённого юношу с удовольствием приняли на медицинский факультет, куда, волею судьбы, в 1887 году из-за вынужденной паузы в карьере всего на пару семестров приехала преподавать общую патологию очаровательная Джузеппина Каттани — одна из первых итальянских женщин, защитивших степень доктора медицины. Всегда откровенная и открытая, обладавшая исключительной энергией и поистине превосходным умом она всем без исключения внушала симпатию. Толпы студентов ходили на её лекции, где она с увлечением и определённым артистизмом рассказывала о том, как вместе со своим учителем — профессором Гвидо Тиццони — исследовала холерный вибрион во время недавно вспыхнувшей эпидемии в Болонье. Молодой черноокой преподавательнице, старавшейся казаться более строгой в пенсне, очарованные студенты посвящали мадригалы, писали любовные письма и обрывали лучшие цветы в университетском ботаническом саду. Не устоял перед ней и скромный 19-летний Тароцци, чьи следы тоже можно было обнаружить на лужайке под окнами «несравненной Пеппины». Но в отличие от сокурсников Джулио не решился открыться ей, стесняясь своего возраста и положения; он предпочёл, чтобы Джузеппина Каттани навсегда осталась для него лишь прекрасной музой, вдохновляющей на открытия.

Упорхнув через год из Турина, доктор Каттани отправилась на стажировку в Цюрих к признанному специалисту по бактериологической патологии Эдвину Клебсу. Набравшись у прусского профессора необходимого опыта, она вернулась на должность доцента в Болонский университет, где вместе с профессором Тиццони взялась за изучение возбудителя столбняка. Они поставили перед собой амбициозную задачу научиться не просто подсматривать за бактерией в микроскоп, но ещё и создать от неё лекарство. В 1889-91 годах они, независимо от Беринга и Китасато, смогли выделить чистую культуру столбнячной палочки (Clostridium tetani), доказать её этиологическую значимость в развитии заболевания и получить «противостолбнячный антитоксин». «Антитоксином» итальянские учёные назвали вещество, которое появлялось в крови животного после введения ему несмертельных доз токсина столбняка, и которое было способно нейтрализовать действие токсина у других животных. Причём сыворотка с антитоксином не разрушала непосредственно сам токсин, а лишь повышала сопротивляемость организма, усиливая его иммунную реакцию. Кроме того Тиццони и Каттани сумели осадить антитоксин из сыворотки сульфатом магния, показав, что он является белком-глобулином.

Первые исследования применения «столбнячного антитоксина Тиццони-Каттани» на людях принесли обнадёживающие результаты, однако в 1891-94 годах на страницах ведущих европейских научных изданий разразился острый полемический спор: бактериологи немецкой школы публично высказывали сомнения в эффективности противостолбнячной сыворотки коллег из Болоньи и обвиняли их в недобросовестном подборе испытуемых. Единственным достойным ответом на этот поток обвинений мог стать лишь массовый выпуск «антитоксина» и проведение широкомасштабных исследований, но Тиццони и Каттани сразу же столкнулись с проблемой масштабируемости производства, которое было невероятно трудоёмким из-за сложностей в создании бескислородной среды для культивирования клостридий.

Всё это время за успехами и неудачами своей тайной возлюбленной следил Джулио Тароцци. Защитив в 1892 году степень доктора медицины, он решил во что бы то ни стало помочь Джузеппине в её исследованиях. Первой его мыслью было устроиться к ней на кафедру патологической анатомии в Болонью, чтобы вместе поломать голову над решением проблемы, однако пройти по конкурсу на замещение должностей он не смог: для того, чтобы работать в старейшем университете Европы, необходимо было, сперва, заработать себе имя. Тогда с упорством Туринского быка Тароцци принялся пробивать себе дорогу наверх.

В университете Пизы он пять лет проработал ассистентом на кафедре физиологии, выполняя лишь вспомогательные поручения руководителей. Затем в Сиенне в качестве ассистента по общей патологии он участвовал в нескольких проходных исследованиях по гельминтологии и лейкоцитозу, благодаря чему получил разрешение в вечернее время после занятий проводить самостоятельные опыты в университетской лаборатории. Там-то его, склонившегося над микроскопом, однажды и заметил прославленный профессор патанатомии Оттоне Барбаччи, который тоже любил засиживаться на работе допоздна. Они разговорились, и выяснилось, что профессор не понаслышке знал о важности бактериологических исследований, проводимых на трупах, так как в своё время стажировался в Берлине у самого́ Роберта Коха. Барбаччи оценил трудолюбие и цепкий ум молодого ассистента и пригласил его перейти к себе на кафедру с обещанием дать «вольную», т.е. разрешить свободно заниматься собственными исследованиями. С удовольствием воспользовавшись его приглашением, Тароцци, питаемый страстным желанием помочь своей «даме сердца», смог по полной раскрыть свой талант.

На протяжении нескольких лет кропотливо изучая свойства различных анаэробных бактерий (возбудителей сибирской язвы, ботулизма, столбняка и др.), Тароцци пришёл к очень простой и крайне эффективной технике их культивирования в питательных средах на основе специального печёночного бульона. Главный его секрет заключался в том, что бульон должен был быть свежеприготовленным (минимизируя длительность контакта с атмосферным кислородом после кипячения), а также содержать глюкозу и кусочки вываренной печени для связывания растворённого кислорода. Его исследования были опубликованы в 1905-1906 годах и позже принесли Джулио Тароции мировую славу, сыграв неоценимую роль в развитии учения об анаэробах в начале XX века. Университет Кальяри предложил ему должность профессора патологической анатомии с окладом 3000 лир, на что он немедленно согласился. Уединившись на отдалённом острове Сардиния, где располагался его новый университет, Тарроци принялся с нетерпением ждать вестей из Болоньи, полагая, что его открытие позволит доктору Каттани продвинуться в изучении столбнячной инфекции.

Однако время шло, в мире росло производство высушенной противостолбнячной сыворотки, публиковались статьи, сдержанно сообщавшие об успехах её применения, но имя Джузеппины Каттани нигде больше не появлялось. Снедаемый тревожным чувством, Тароцци пытался забыться в работе: он описывал редкие паталогоанатомические случаи, курировал студенческие исследования и продолжал совершенствовать свою технику выращивания анаэробов. От бессилия затеяв переписку с бывшими коллегами и однокурсниками, он узнал, что доктор Каттани ещё в 1897 году из-за принципиальных разногласий с мизогинным руководством университета Болоньи, отказавшим ей в заслуженной профессорской должности, навсегда оставила академическую карьеру и переехала в родную Имолу, где её дальнейшие следы терялись.

Для Тароцци соблазн немедленно переплыть Тирренское море и отправиться на поиски возлюбленной музы был очень велик, но загруженный научной и учебной работой он так и не вырвался со своего острова. Кроме того, он так долго откладывал их встречу, что не заметил, как пролетели года; постарев сам, он боялся разочароваться и в своей несравненной Пеппине. Столько лет он лелеял её идеальный образ, что теперь был не в силах встретиться с реальным человеком. Возможно, Тароцци ещё бы долго терзался сомнениями, если бы в 1910 году ему неожиданно не предложили возглавить кафедру патанатомии в Модене — одном из крупнейших городов региона Эмилия-Романья, который располагался всего в 70 километрах от Имолы. Сорокалетний профессор решил, что сама Мадонна указывает ему правильный путь, и, приняв предложение Моденского университета, спешно вернулся на континент; там он в первые же выходные сел на поезд, идущий по прямой дороге от холмов Пьяченцы до Адриатического побережья в Римини, и отправился на встречу с судьбой.

Мерно постукивая по горячим рельсам, поезд вёз его по залитой солнцем равнине, будто сотканной из разноцветных жёлто-зелёных лоскутов: хлебных полей, лугов с сахарной свёклой и виноградников ламбруско. В середине пути за окнами проплыла Болонья — «университетская Мекка» и столица региона. Отвыкший от суеты больших городов, Тароцци был поражён царившим на привокзальной площади хаосом: пёстрая толпа служащих, студентов, торговцев, туристов и прочих людей на фоне шершавых кирпичных домов, выкрашенных в цвета яркой охры, сливалась в фантасмагорический карнавальный хоровод, от которого шла кругом голова. Профессор задёрнул шторы в купе и погрузился в свои мысли, не заметив, как уже через полчаса оказался в тихой и провинциальной Имоле.

Представляясь всем бывшим пациентом доктора Каттани, Тароции смог быстро навести о ней справки. Оказалось, что Джузеппину хорошо знало большинство местных жителей, особенно женщины: после возвращения в Имолу в 1897 году она возглавила бактериологическое, патанатомическое и радиологическое отделения центральной городской больницы, а также в частном порядке бесплатно помогала беременным в качестве гинеколога[1]. Она была активной социалисткой, боролась за права женщин, вела санитарно-просветительскую работу, выступала за реформирование здравоохранения. Люди с восторгом рассказывали, что только благодаря стараниям доктора Каттани в Имоле решилась проблема с питьевой водой: она по собственной инициативе провела бактериологический анализ грунтовых вод и предоставила подробный отчёт в городской совет, настаивая на необходимости постройки акведука. Каждый раз, когда Тароцци слышал любезные слова в адрес «несравненной Пеппины», его сердце наполнялось воодушевлением и любовью. Так было до тех пор, пока один из сотрудников больницы не рассказал ему о том, что Каттани была серьёзно больна.

Отказавшись десять лет назад от академической науки, она, тем не менее, не оставила амбициозных планов в одиночку изобрести лекарство, способное бороться с патогенными микробами. В отсутствии хорошо оснащённой лаборатории и свободных ассистентских рук, Каттани решила вместо разработки вакцин и сывороток пойти по пути Пауля Эрлиха, который по ту сторону Альпов планомерно перебирал различные химические вещества в поисках «волшебной пули» — эффективного и безопасного метода лечения инфекций. К сожалению, её увлекла популярная и неизведанная в то время радиология: обустроив себе небольшое помещение при больнице, она как патологоанатом принялась изучать действие радиоактивных веществ на живые клетки. В результате многолетних опытов у неё развилась страшная болезнь, разрушавшая её тело: руки и лицо были обезображены, зрение испортилось, её мучила бессонница, временами, страшные боли не давали подняться с кровати, но она продолжала жить и работать, не оставляя надежды спасти человечество от будущих эпидемий. Сегодня мы с уверенностью можем сказать, что причиной её страданий являлась лучевая болезнь, но тогда ещё врачи не знали о пагубном воздействии радиоактивного излучения и связывали её недуг с развитием злокачественной опухоли.

Тароцци был потрясён. Выяснив, что пунктуальная доктор Каттани каждый день приходила на работу в десять часов утра, он решил встретить её у входа в больницу. Ещё издалека на лестнице под сводами портиков послышались её твёрдые и уверенные шаги. Сердце Тароцци замерло: несмотря на плотную траурную вуаль, скрывавшую лицо, он узнал её силуэт и походку. Он неотрывно смотрел за тем, как она приближалась, не в состоянии вымолвить ни слова, но вдруг, сквозь прорези покрова на него глянула пара чужих и холодных глаз. Конечно же, Джузеппина Каттани не вспомнила студента из Турина, которого не видела 25 лет — она лишь сухо поздоровалась с неприлично разглядывавшим её мужчиной и, потупив глаза, равнодушно прошла мимо. Джулио Тароцци, остолбенев, остался стоять на ступеньках госпиталя; ему не хватало воздуха, казалось, сердце сейчас разорвётся в груди. Он смотрел невидящим взором куда-то вдаль, пытаясь удержать разбегающиеся мысли. Простояв так больше получаса, он обречённо опустил голову и медленно побрёл в сторону вокзала.

Вернувшись в Модену, профессор Джулио Тароцци стал замкнут и нелюдим. Всё свободное время он отдавал работе[2], однако, лишившись того созидательного дара любви, который дарил ему образ «несравненной Пеппины», он никогда больше не совершил ни одного научного открытия. В год начала Первой мировой войны из Имолы пришло печальное известие о том, что доктор Каттани умерла в возрасте 55 лет. Желая отдать последнюю дань уважения своей научной музе, Тароцци задался вопросом происхождения онкологических заболеваний; посвятив остаток дней исследованиям различных опухолей[3], он пытался разобраться в причинах её гибели. В 1929 году прославленного профессора, чья техника культивирования анаэробов получила признание во всём мире, пригласили, наконец, в лучшее учебное заведение Италии — Болонский университет. То, к чему он так долго стремился, свершилось, но, как это часто бывает, отправляясь в дорогу с одними целями, мы заканчиваем своё путешествие уже совершенно другими людьми. Он потерял всякие амбиции и вкус к жизни и уже собирался отказаться ехать в Болонью, но в последний момент передумал. Ему снова захотелось слиться с духом Джузеппины Каттани: поработать за тем же столом, за которым сидела она; заглянуть в те аудитории, в которых она училась ещё будучи студенткой; побродить по тем коридорам, в которых, кажется, ещё слышался её беззаботный и жизнерадостный смех.

В 1938 году после принятия фашистским правительством Муссолини расовых законов из Болонского университета стали увольнять преподавателей еврейского происхождения. 70-летний Тароцци отказался быть безмолвным свидетелем и соучастником творившегося в стране безумия, поэтому подал в отставку. В 1943-45 годах Болонья подверглась сильным бомбардировкам союзной авиации, в ходе которой половина городских зданий была повреждена и разрушена — бывший профессор с сожалением и ностальгией приходил посмотреть на руины университета. Он умер зимой 1948 года, пожертвовав всё то, что накопил за свою скупую жизнь, бедным и осиротевшим детям Италии.

О Теодоре Китте известно немного. Родился он в 1858 году в Королевстве Бавария. В 1876-ом начал свою карьеру сельским ветеринаром в провинциальном Зефельде, где по его меткому выражению «вкусил многие тяготы избранной профессии». В 1881 году Китт стал прозектором в Мюнхенской ветеринарной школе[4]. В 1885-ом получил звание доцента и стал преподавать общую патологию, патанатомию, эпидемиологию и историю ветеринарии, а уже через год был профессором. Однако высокие звания ничего не значили для Китта; всю жизнь он оставался весьма добродушным и простым в общении человеком. Вот как, например, он отзывался о своей докторской степени:

«Человек может быть отличным ветеринаром и без докторской степени, превосходя в знаниях и способностях обладателя таковой, ведь далеко не каждый обладатель докторской степени является светочем. Докторское звание свидетельствует лишь о том, что его обладатель смог заняться научной работой в особом, более широком объёме, соответствующем докторскому экзамену, и сдал этот экзамен. Те, кто не имеет звания, могут быть не менее квалифицированными, но, например, по экономическим причинам воздержались от затрат времени и денег, необходимых для получения докторской степени...
...Население склонно обращаться к ветеринару "герр доктор" так же, как и к человеческому врачу, поэтому мне было бы просто неловко не получить это звание по праву.»

Теодор Китт прославился как автор многочисленных книг и учебников, многие из которых сам же и проиллюстрировал: «Бактериология и патологическая микроскопия для ветеринарных врачей и студентов», двухтомник по патологоанатомической ветеринарной диагностике, «Атлас болезней животных», а также знаменитый учебник по общей ветеринарной патологии, который пережил 10 изданий и по которому ещё в 1990-ые годы учились студенты европейских ветеринарных ВУЗов.

Помимо своей выдающейся издательской деятельности, Китт занимался изучением сибирской язвы и эмкара[5], а также описал случай мастита, вызванного кишечной палочкой. Сохранилась его оживлённая переписка с Луи Пастером и венгерским ветеринаром Аладаром Ауески. В 1907 году Китт был отправлен в отставку из-за болезни, но оставался почётным профессором. В 1927 году он опубликовал статью о культивировании патогенных анаэробов в кислородной среде, где саккумулировал все техники коллег-предшественников (включая первые опыты Тиццони и Смита, мозговую среду Гиблера, печёночную среду Тароцци и др.) и предложил свой метод, в котором вместо кусочков вываренной печени (по Тароцци) предлагал использовать перетёртую в кашицу селезёнку. В начале XX века проблема анаэробных инфекций заботила в большей степени ветеринаров, а все ветеринары в Европе и Америке учились по учебным пособиям Теодора Китта, который стал для них своеобразным пропагандистом среды Джулио Тароцци — так эта жидкая питательная среда и приобрела своё двойное название.

До выхода на пенсию в 1932 году Теодор Китт занимался изучением патогенных анаэробов и спирохет, инициировал создание на факультете отдельной кафедры гигиены животных, написал книгу по истории ветеринарии. Похоронен в 1941 году на старом Южном кладбище Мюнхена.

В завершении статьи хотелось бы привести цитату из эссе Теодора Китта, в котором он даёт напутствие и предостерегает будущих коллег, решивших связать свою жизнь с ветеринарией:

«...Профессия ветеринара имеет всевозможные тёмные стороны, и те, кто выбрал её, должны быть готовы ко многим трудностям, досадам и разочарованиям, которые можно преодолеть с помощью сильного характера, философского взгляда на жизнь, хорошего чувства юмора и, прежде всего, профессиональной радости. Разбогатеть в этой профессии у вас никогда не получится, но зато профессия может принести вам полное удовлетворение, если вы хоть немного разбираетесь в естественных и медицинских науках и учитываете разнообразную, стимулирующую научную деятельность в ветеринарии...
...Эта жизнь отличается от жизни многих других профессий, где люди привязаны к офисной работе и изо дня в день занимаются одними и теми же вещами. Возможно, есть и более красивые профессии, но мне доставляет огромное удовольствие сама наука, полученные знания о теле человека и животных, о природе болезней, интересные занятия микроскопией, химией, физикой, бактериологией, эпидемиологией, паразитологией и всеми другими предметами. А работа на благо общества ещё и поднимает настроение. Кроме того, мне, как любителю животных, доставляет искреннюю радость спасение чьей-нибудь прекрасной лошади или верной преданной собаки от мучительных болезней.»

Автор статьи благодарит Магнуса Штайнвиделя (директора антикварного магазина из Бетцендорфа), Биргит Штраубель (сотрудницу Земельной и университетской библиотеки Гамбурга им. Осецкого) и Стеллу Гомес (сотрудницу Центральной медицинской библиотеки Гамбурга) за безвозмездно предоставленные цифровые копии редких научных статей Теодора Китта.

Примечания:

Источники и дополнительные материалы:

• Большая Медицинская Энциклопедия (БМЭ), под редакцией Петровского Б.В., 3-е издание.
  Электронный ресурс: https://clck.ru/FDvK8
• Università di Bologna. Annuario degli anni accademici 1946-47 - 1947-48, Bologna
• Annuario della Regia Università di Cagliari. Anno scolastico 1906-1907, Prem. Tip. P. Valdés, Cagliari 1907
• Giuliana Zanelli, “Giuseppina Cattani, internazionalista e scienziata”, 2021.
  Электронный ресурс: 1 часть https://clck.ru/34iMYy и 2 часть https://clck.ru/34iMbb
• Annacarla Morandi, “Medichesse a Bologna: il caso di Giuseppina Cattani (1859-1914)”, Pagine di vita e storia imolesi, n. 9, 2003, pp. 209-234.
• Giulio Tarozzi, “Sulla Possibilità Di Coltivare Facilmente All'aria In Cultura Pura I Germi Anaerobici”, Atti della R.Accaddemia dei Fisiocritici, Siena, 1905.
• Giulio Tarozzi, “Ulteriori Osservazioni Sulla Cultura Aerobica Dei Germi Anaerobici”, Atti della R.Accaddemia dei Fisiocritici, Siena, 1905.
• Giulio Tarozzi, “Appunti Di Tecnica Per La Cultura E L'isolamento In Piastra Dei Germi Anaerobici”, Atti della R.Accaddemia dei Fisiocritici, Siena, 1906
• «Спецглавы иммунологии. Курс лекций: учебное пособие» / Н. В. Богачева. – Киров: ФГБОУ ВПО «ВятГУ», 2011.
• Поль Де Крюи, «Пауль Эрлих. Магическая пуля», Охотники за микробами, АСТ, 2017.
  https://clck.ru/33dyEQ
• Из истории Института ветеринарной патологии [немецкий]
  Электронный ресурс: https://clck.ru/34mjcs
• Информация о месте захоронения Теодора Китта [немецкий]
  Электронный ресурс: https://clck.ru/34mnjh
• Theodor Kitt, “Bakterienkunde und pathologische Mikroskopie für Tierärzte und Studierende der Tiermedizin”, Wien: M. Perles, 1908.
• Theodor Kitt, “Milzbrei- und Blut-breinahrwasser zur Ztichtung pathogener Anaerobier bei Luftzutritt”, Zbl. Bakt., I. Abt. Orig., Bd 103, S. 42, 1927.
• Theodor Kitt, “Der tierärztliche Beruf und seine Geschichte”, Stuttgart: F.Enke, 1931.